Фабула дела.

В.В.Гончаров

Эти заметки носят более литературный, чем назидательный  характер и посвящены проблеме формирования общей полиграфической культуры. Пусть они воспринимаются  как своего рода выдержки из «книги для чтения»  полиграфологов, вполне уместные для настоящего издания.

Было бы опрометчивым полагать, что полиграфологом можно стать, только изучив все инструкции, руководства,  стандарты и законы. Без этого нельзя. Но и одного этого недостаточно.  Надо обогащать свой опыт теми богатствами, которые накопило человечество.  Зачастую  исчерпывающие руководящие  документы никоим образом не приближают к получению результатов проверки. Это происходит из-за нарушения некоторых неписаных, но не менее строгих правил. Как всегда, крайним оказывается полиграфолог.

В мореплавании, одной из самых формально регламентированных областей человеческой деятельности, есть такое понятие, как хорошая морская практика. Хорошая морская практике не игнорирует кодексы и инструкции, но она позволяет творчески предотвращать кораблекрушения и гибель людей иногда вопреки этим правилам. Хорошая морская практика появилась именно потому, что на море слишком велика цена ошибки, возникающей порой при неукоснительно строгом следовании писаным правилам. Моряки не будут спорить, что значительное число столкновений судов и посадки их на мель  является  результатом соблюдения инструкций.

На наш взгляд должна иметь место  не только хорошая морская, но  и хорошая полиграфическая практика, органически дополняющая стандарты и законы. Накапливается такая практика десятками проваленных расследований, неудачных кадровых опросов. Поэтому ее изучение так же необходимо, как и изучение назидательных ошибок в любой области.

Будем исходить из того, что полиграфолог  вовсе не сам  является инициатором проверки, а получает задание или Заказ. Другими словами у него есть так называемый Заказчик. Называться  в  каждом конкретном случае это заказчик может следователем, адвокатом, руководителем кадровой службы и  т.п.  Функционально - это лицо, в интересах которого проводится опрос.

Отношения полиграфолога с Заказчиком - существенный элемент общей полиграфической культуры. Правильное построение этих отношений способствует укреплению сотрудничества  заказчика и полиграфолога, поддерживает  востребованность последнего. Игнорирование этих отношений может привести к срыву проверки и возникновению недоверия к ее результатам.

Сделаем одно важное методологическое допущение: Полиграфолог должен работать в интересах заказчика, а не создавать ему дополнительных проблем . Поэтому за однозначность формулирования целей и задач проверки несет ответственность полиграфолог. Ему же работать. Практика подсказывает, что прежде чем готовиться к опросу, полиграфолог должен получить письменное задание - заказ на проведение проверки. Не всегда оформлению задания уделяется должное внимание.

Может ли заказчик ставить нереальные  задачи? Осмелимся утверждать, может и очень часто. Корректно сформулированный в задании вопрос -  это проявление общей полиграфической культуры. А любая культура не возникает сама собой, а тщательно взращивается. Подготовленный заказчик,  в частности, руководитель следственного подразделения, как правило, хорошо знает возможности прибора и методологические ограничения опроса, проводимого с применением полиграфа.     Но в настоящее время в России мы сталкиваемся с ситуацией, когда растет число подготовленных специалистов полиграфологов, но не растет число руководителей, способных правильно составить задание на проведение проверки и правильно воспользоваться ее результатами.

Может ли заказчик сформулировать концепцию проверки в произвольной форме? Например, скажите, доверяет ли мне такой-то сотрудник,  лоялен ли он руководству фирмы. Разумеется, может, потому что он именно это и хочет знать. И заказчика, и начальника не всегда интересует методология получения ответов на его актуальные вопросы. Но язык полиграфологии не включает такие термины как любовь, доверие, радость или грусть. Опрос с применением полиграфа предназначен в большинстве случаев для выявления скрываемой информации о фактах, т.е. событиях, состоявшихся в пространстве и во времени. В чем еще сильны полиграфические техники, так это  в выявлении узнавания предъявленных стимулов, например фотографий, имен собственных  и пр. Автор очень настороженно относится к возможностям полиграфических техник в выявлении мотивов,  оценок, намерений.

Приходится признать, что часто заказчик и полиграфолог говорят на разных языках. И для того, чтобы провести опрос необходимо, прежде всего, операционализировать  или интерпретировать заказ. Например, разложить, казалось бы, простой вопрос "Вы убили персону «А.» на рассвете 18 декабря, для того чтобы не возвращать ему долг?" на несколько  более простых. В частности, такое разложение может быть представлено следующим образом.

- Вы стреляли в  персону «А»?

- Вы участвовали в преступлении 18 декабря?

- Вы были должны  персоне «А» значительную сумму денег?

Цель такой интерпретации в том, чтобы  оставить в вопросе одно действие,  один глагол. Необходимо так же очистить вопрос от исследований намерений и оценок. Но главное, что должен сделать специалист, формулируя вопрос - снизить его эмоциональную нагрузку.

Согласитесь, что слова убил и стрелял вызывают разные по силе реакции, независимо участвовал человек в преступлении или нет. У непричастного реакция на слово убил будет такой яркой, что может сбить с толку неопытного полиграфолога.

Если известно, что смерть потерпевшего наступила в результате поражения огнестрельным оружием, то понятия убил и стрелял фактически имеют один объем, или совпадают по денотатам . А  вызывающий эмоциональную реакцию коннотат вынесен за рамки обследования.

Сделаем теоретическое отступление по "кухне" полиграфолога, совсем не интересное заказчику.  Каждое понятие имеет две функции:  денотативную ( denotative ) - назывательную    и коннотативную ( connotative ) или содержательную  функции. Денотат – отражает предметную отнесенность, фактически,  объем понятия.  Коннотат – это состояние, которое следует  за восприятием  символа раздражителя.  Наиболее близким аналогом этого термина  является понятие личностного смысла. Корректный поиск коннотатов, значимых для опрашиваемого,  определяет   успех опроса с применением полиграфа.

Надеемся, приведенные ниже  заметки от трех полиграфических случаях, слегка очищенные от конкретики, имен собственных и топонимики, помогут многим  специалистам не повторить наших ошибок, прежде всего, в отношениях с заказчиками. Остановимся только на двух взаимосвязанных  элементах – изучении фабулы дела и составления Заказа на проверку. Этот то самый этап, когда полиграфологу еще не поздно отказаться от участия в расследовании.

Автору довелось на рубеже веков принять участие в становлении полиграфической культуры одной из восточных стран. Не то, чтобы там до этого вообще не применялся полиграф. Но число проверок, проведенных автором с коллегами,   было в сотню раз большим, чем  за всю предыдущую историю этой независимой страны.

Полицейские чины,  называемые комиссарами и инспекторами, часто были нашими хозяевами.  В дихотомии хозяин-гость, а не хозяин-слуга.  Полиция, приглашая сотрудников нашего юридического агентства для расследования преступлений,  предоставляла  лучшие  помещения из имевшихся в ее   распоряжении. Это мог быть целый гостиничный этаж. А, если  не в сезон, то и гостиница целиком. Приходилось работать  в загородном полицейском клубе, укрытом от посторонних глаз вековыми соснами, выгораживая рабочую зону в танцевальном зале.

Как правило, нам предлагали дела о жестоких убийствах 3-4-х  летней давности, но сохранявшие  большой политический резонанс. Настораживало, что подозреваемые в таких преступлениях появлялись бессистемно, вне следственной логики. Рассмотрим   типичные эпизоды с типичными ошибками.

1. Дело об убийстве Шлыковой Лидии

Именно в расследовании этого убийства удалось если не найти виновного, то во всяком случае оправдать невиновного. При сотрудничестве с правоохранительными органами, успешно пережившими диктатуру, это было не просто.

Нам пришлось столкнуться с кадровой чехардой в местной полиции.   Несколько комиссаров, ранее не допущенные к полиграфической «кухне», одновременно  в одночасье стали  Заказчиками и, более того, получили доступ к отчетам, составлявшим служебную тайну. Ни сформулировать  заказ, ни прочитать отчет они умели. Раньше их близко не подпускали ни к заказам, ни к отчетам. Они сами были проверяемыми лицами. Наверное, они были готовы руководить своими подразделениями, но пользоваться результатами полиграфических проверок их не научили. Пришлось организовать полиграфический ликбез. Комиссарам и инспекторам было объяснено, что   контрольные вопросы не подаются в отчет. Заранее предполагается, что ответы на них  ложны. Но полиграфолог,  подчеркнем, плохой полиграфолог, может в приложении к отчету обозначить, что эти вопросы «являются эмоционально значимыми для обследуемого». Как правило,  об этом можно судить по  ориентировочной реакции  (канал КГР).  За этим ничего не стоит. Разумеется,  хороший контрольный вопрос – эмоционально значим.  Но нельзя делать выводы по контрольным вопросам. Как и нельзя делать вывод о ложности релевантных вопросов, только по их субъективной для обследуемого значимости. Значимость - не ложь.

К сожалению, заблуждение, что с должностью автоматически загружаются и необходимые для нее  знания, широко распространено и не имеет национальных границ. Такая быстрая перезагрузка возможно только в кино. В сложившейся ситуации, не задевая самолюбия руководства, нам удалось  пошагово сформировать основы полиграфической культуры.

Если полиграфолог принимает решение взяться за дело, то он должен описать его  в полиграфических терминах. Не все заказы или пожелания руководства имеют полиграфическую перспективу.

Обстоятельства дела: В пограничном городке была изнасилована и после этого убита выстрелом в затылок девушка. Назовем ее Шлыковой Лидией. Ее имя будет фигурировать в  документах, приведенных ниже. Без имен собственных любой документ, даже учебный, теряет убедительность.  Насильник и убийца издевался одновременно над девушкой и над ее молодым человеком, заставляя их вступать в половые отношения.

Свидетелем преступления и вторым пострадавшим был кавалер девушки. Но преступника он не видел, так тот всегда бы за его спиной и в автомобиле, и на улице, и в парке.     После издевательств преступник положил обоих лицом в землю и выстрелил в каждого.    Раненому молодому человеку  удалось бежать. Примечательно, что убийца, якобы, выстрелил ему в затылок, но пуля прошла через мягкие ткани шеи и попала в рот.  Раненый смог   выплюнуть пулю, прийти в себя и пойти за помощью в полицию.

Классика жанра полиграфического расследования требовала проверить правдивость показаний самого молодого человека. Не он ли совершил преступление и последующую инсценировку?

До этого полицейские чины очень ограниченно допускали нас к ознакомлению с делами, больше скрывая, чем рассказывая. На этот раз комиссар не препятствовал нашему глубокому ознакомлению с делом. Но в томах, накопленных за 4 года, не было ничего, подтверждающего  рассказ молодого человека. Не было  истории его болезни после ранения. Не было показаний свидетелей, подтверждающих версию кавалера убитой. Да и самого опросить нам не дали, чтобы «не травмировать хорошего сына добропорядочных родителей». Версии следователей строились по его рассказу. За это время были допрошены практически все рецидивисты района. Были  спасительные предположения,  что преступник пришел из-за кордона и за него же ушел после убийства. Подозреваемых выдергивали произвольно.  Например, по неместному акценту, принадлежности к "лицам иной национальности". Продолжалось это  не один год.  Из улик в распоряжении следствия были только следы спермы, генетический анализ которой был проведен.

Наконец у следователя появился подозреваемый, который просто не мог не совершить это преступление. Новая версия родилась в ходе учебного занятия с молодыми полицейскими курсантами. Этот человек, Розанов Валерий, в ночь преступления находился в камере предварительного заключения в местном участке. Он, якобы, мог при попустительстве кого-то из дежурных покинуть камеру, совершить преступление, а затем вернутся. Оставалось  задержать его и добиться  согласия на проведение опроса и анализа ДНК спермы. Валерий Розанов  в городке жил постоянно. Не было у него крупных проблем с законом и особой сексуальной озабоченности. Но и самым законопослушным гражданином он не был.

Корректным, на наш взгляд,  было бы сначала провести анализ ДНК, а затем уже уточнить изобличающие детали преступления. Но нас попросили начать с полиграфического опроса. Дескать, на опрос необходимо дня три, а на проведение медицинской экспертизы полтора месяца. Это полтора месяца ожидание объективных (?) результатов было одними их худших в полиграфической практике автора. Если отбросить личные переживания, то стоял вопрос о перспективах полиграфии в стране, в целом, и судьбе нашего агентства, в частности. Нам бы не простили, если бы перекрестные  экспертизы не совпали. Парадигма доверия к различным экспертизам  бывает разной. Суд может не признавать приоритет трассологической экспертизы, или какой  другой. Вероятностные результаты иногда могут интерпретироваться как абсолютные. Поэтому мы защищали полиграфию как корректный метод расследования преступлений.

В данном случае с точки зрения безопасности самого полиграфолога можно было бы написать в отчете "Нельзя полностью исключить такого-то из числа подозреваемых". И тогда при любом исходе экспертизы ДНК к полиграфологу придраться было бы невозможно. Можно было бы  сослаться  на давность преступления, стертость следов события в психике опрашиваемого. Но мы в итоге составили «оправдательный вердикт». Ядро этики полиграфолога - его беспристрастность и независимость от других экспертиз и свидетельств, стойкость к давлению авторитетов. Разумеется, кроме непосредственного руководства.

Следователь отрабатывал  различные версии  поведения подозреваемого в ночь убийства. В частности, пытался понять, где предполагаемый убийца мог взять пистолет, и куда дел его после преступления. Его интересовало, стрелял ли В.Розанов в потерпевших, и насиловал ли он Л.Шлыкову.

После ознакомления с фабулой дела мы посчитали, что оно имеет полиграфическую перспективу, и начали читать тома подробно. Из множества вопросов, интересовавших следователя,  были выделены ключевые. Они были сведены в документ за подписью Заказчика и полиграфолога. Такой документ может носить самые разные заголовки: приказ, распоряжение. Но, по сути, это и есть Заказ. Уместно будет привести пример такого заказа.

ВОПРОСЫ для проверки Розанова Валерия Цель  проверки: Установить причастность Валерия Розанова к преступлению, совершенному 11 февраля 1997 г. 1 Вы убили Шлыкову Лидию? 2 Вы стреляли в Шлыкову Лидию? 3. Вы стреляли в молодого человека, сопровождавшего Шлыкову Лидию 11 февраля 1997 г.? 4. Вы вступали в сексуальные отношения со Шлыковой Лидией 11 февраля 1997 г.? 5. Вы угрожали  Шлыковой Лидии с целью принудить ее к сексуальным отношениям? 6. Вы покидали полицейский участок  ночью 11 февраля 1997 г.? 7. Вы участвовали вместе с Петровым в сокрытии следов преступления 11 февраля 1997 г.? 8. У Вас был пистолет в ночь совершения убийства (11.02.97)? 9. Вы угрожали физической расправой незнакомой женщине в январе 1997 г. в городском парке? Подпись лица, инициировавшего проверку Подпись лица,  проводящего проверку Дата

Как видите,  в документе есть вопрос №9, не относящийся к данному случаю. Просто следователь упросил вдогонку проверить еще один эпизод.  Раз уж все равно опрашивать, что Вам стоит задать еще один вопросик. Наш опыт показывает, что "доброта" полиграфолога может ему дорого обойтись. Для того чтобы удовлетворить любопытство следователя необходимо разложить его вопрос на 2-3 релевантных, добавить парочку контрольных, разбавить нейтральным, а главное, изменить всю тактику и беседы и самого опроса.

Один "маленький" дополнительный вопросик утяжелит как снежный ком всю проверку, спровоцирует различные артефакты, увеличит продолжительность серий.  А длинные серии будет крайне тяжело анализировать. Обследуемый устанет, устанет и оператор.  Интерес заказчика может быть практически бесконечным. Надо тактично (с точки зрения такта и тактики) ограничивать интерес заказчика. Практика показывает, что почти всегда есть возможность сжать заказ почти на треть. Во многих случаях лучше недоспросить, чем переспросить.  Полиграфолог, принимая на себя определенные обязательства, должен представлять,  как он их выполнит. Как гласит старинная мудрость, прежде чем войти подумай, как будешь выходить.

Мы подчеркнули, что заказ  составляется не до, а после ознакомления с фабулой дела,  после обсуждения вопросов  с заказчиком.  Подписывая Заказ, специалист берет на себя обязательство в меру  своих компетентности и рвения ответить на такие-то вопросы. Заказчик соглашается  с тем, что его вполне удовлетворит помощь полиграфолога в расследовании преступления, если он сумеет оценить правдивость ответов  подозреваемого на такие-то вопросы. Именно эти вопросы окажутся  в итоговом документе  о проведении проверки.  Но прежде, чем оказаться в Отчете они будут включены в различные серии, составленные по различным методикам.  Методики согласно жанру предлагаемых заметок  не вошли в текст.

Часто бывает, что  диагностика реакций затруднена. И дело не в опыте полиграфолога и соблюдении условий проверки, а в специфике психофизиологии обследуемого, глубине следа события в его психике. Такое подстерегает при  расследовании  дел многолетней давности, безнадежных и забытых всеми.  Дело об убийстве Шлыковой Лидии и было из таких.

Если полиграфолог будет стараться минимизировать ошибки первого и второго родов, его выводы могут иметь  довольно изощренный вид:

- Есть основание утверждать, что…;

- Нет оснований полностью исключить, что…;

Эти формулировки являются взаимодополняющими. Составляя Заказ, полиграфолог мысленно видит различные варианты Отчета. Именно на этом этапе он  предусматривает, как будет отчитываться за  выполнение задания, как достигнет общих со следователем целей. На этапе подготовки  этого взаимообязательного документа решается,  какие методики будут использованы, сколько будет серий,  где будут  найдены частные контрольные вопросы. Как заметил японский писатель Кобо Абэ в романе "Вошедшие в ковчег": "При выборе оружия исходят из предположения, каким будет бой. И в то же время сам выбор уже определяет его характер".

Приведем фрагмент ОТЧЕТА о проведении опроса с применением полиграфа. Заметим, что основная часть отчета, его суть, фактически оказалась в последней части этого документа. В остальных четырех частях описывались объективная сторона дела, личность опрашиваемого, методология и условия проверки, сама процедура, содержание критических вопросов.

Часть V . Результаты опроса  с применением полиграфа

№	ВОПРОС	Ответ	Оценка правдивости ответа
12	Вы стреляли в Шлыкову Лидию?	НЕТ	С высокой степенью вероятности можно утверждать, что опрашиваемый не стрелял в Шлыкову Лидию.
23	Вы стреляли в молодого человека, сопровождавшего Шлыкову Лидию 11 февраля 1997 г .?	НЕТ	Правдивый
44	Вы вступали в сексуальные отношения со Шлыковой Лидией 11 февраля 1997 г .?	НЕТ	Правдивый
55	Вы угрожали  Шлыковой Лидии с целью принудить ее к сексуальным отношениям?	НЕТ	Нет оснований утверждать, что опрашиваемый принуждал Шлыкову Лидию к сексуальным отношениям.
66	Вы покидали участок ночью 11 февраля 1997 г .?	НЕТ	Ложный
77	Вы участвовали вместе с Петровым в сокрытии следов преступления 11 февраля 1997 г .?	НЕТ	Нельзя исключить, что опрашиваемый участвовал в сокрытии следов преступления.
88	У Вас был пистолет в ночь совершения убийства 11 февраля 1997г.?	НЕТ	С высокой степенью вероятности можно утверждать, что опрашиваемый не имел оружия в ночь убийства.
99	Вы угрожали физической расправой незнакомой женщине в   январе 1997 г . в городском парке?	НЕТ	Нет оснований считать, что опрашиваемый угрожал незнакомой женщине в январе 1997 г . в городском парке.

Обратите внимание,  вопросы пронумерованы как в  Заказе. Вопрос Вы убили Шлыкову Лидию? в отчете отсутствует. Этот вопрос в прямой постановке и не задавался в ходе проверки.  Заказчик получил ответ на него в качестве вывода: "С высокой степенью вероятности можно исключить Розанова Валерия из числа подозреваемых в убийстве Шлыковой Лидии".

Мы отмели подозрения Розанова Валерия в изощренном убийстве. Анализ ДНК был так же в его пользу. Но вот дожидаться результатов медицинской экспертизы ему пришлось в  камере предварительного заключения, где он находился в ту злополучную ночь.

Агентство не претендовало на лавры, доставшиеся комиссарам. Но нам позволили продолжить работу.  Ведущим качествами полиграфолога должны быть скромность и анонимность. Это роднит его с иконописцем.

2. Дело о непреднамеренном убийстве Пенсионером садового вора

Автор  с недоверием  относится к возможности установления намерений и мотивов поведения опрашиваемых лиц.  Камень преткновения - в самой методологии опросов и современном понимании психофизиологии, а так же непостижимости человеческой души. Зачастую многие имеют одно и то же преступное намерение, но реализует его только один. Приведем    случай, когда задание не удалось перевести на язык полиграфологии и пришлось отказать в помощи заказчику.

Обстоятельства дела: Пенсионер застрелил их охотничьего ружья человека, проникшего в его огород с целью похищения урожая. На  предварительном следствии и в суде  убийца искренне раскаялся и заявил, что не имел намерения  никого убивать. Так получилось. Решением суда Пенсионер был приговорен к большому сроку, которого ему хватит до конца жизни. Перед подачей кассационной жалобы адвокат обвиняемого обратился к полиграфологам  с просьбой подтвердить «неагрессивность намерений Пенсионера при  защите своей собственности». Адвокат даже сформулировал вопросы проверки:

- "Вы намеревались убить человека, проникшего к Вам в огород,   открывая по нему огонь из охотничьего ружья?"

- "Вы собирались только напугать проникшего в огород человека?"

Подтверждение искренности ответов "Нет"  на эти вопросы о намерениях помогло бы защите. Для специалиста, знакомого с методологическими ограничениями полиграфических опросов, должно быть понятно, что предмета проверки в данном  контексте нет. С точки зрения полиграфологии защита не имела перспективы. Адвокату пришлось искать другие аргументы для кассации приговора.

3. Дело о краже денег из хранилища компании «Метафора»

В нашей практике был заказ расследовать случай похищения денег из хранилища фирмы «Метафора», занимающейся инкассацией. Этот случай относится к тем, от которых бы надо было сразу отказаться, или добиться своих правил игры.

Совладельцы фирмы, а их было двое, неохотно пошли на сотрудничество с нашим частным юридическим агентством. Но оба не хотели прибегать к услугам полиции, так как вынесенный из избы сор мог бы подорвать доверие клиентов к фирме.   Инициировал обращение к нам младший партнер Антонов. Старшему партнеру Сергееву идея не понравилась, так как под подозрением оказывался  его сын Сергеев-младший, постепенно вводимый отцом в бизнес. Отношения между партнерами были напряженными. Каждый хотел воспользоваться расследованием для вытеснения совладельца, или  ограничения его полномочий  и доходов.

Разумеется, сотрудники фирмы, в том числе  и попадавшие под подозрения, были приведены или рекомендованы тем или иным совладельцем. Так часто бывает в организациях, где не один хозяин. Там  каждый сотрудник чей-то. Того или этого. И это может маскироваться до определенного часа, пока противоречия не обострятся. Мы всегда стремимся  выслушивать всех заинтересованных в деле, не принимая на веру позицию ни  одной из сторон.  Какую бы убедительную версию не предлагали бы. Общение с совладельцами показало наметившуюся между ними пропасть. В эту пропасть неминуемо должно было провалиться  и наше агентство.

Удалось восстановить фрагменты картины преступления. Деньги хранились в бетонном бункере  в дух сейфах. Главный сейф обладал  высокой защитой и предназначался для особых ценностей. Второй сейф был больше похож на кустарно склепанный железный ящик. В нем хранилась зарплата, которую  необходимо было развести по точкам городе  в течение дня. Суммы распределялись по мешкам накануне вечером. Мешки опломбировались. Нам показали хранилище, систему сигнализации и наблюдения. Система сигнализации на короткое время отключается в самый неподходящий момент не только в плохих детективах. Видеокамер в хранилище было три; одна направленная на главный сейф, одна на стол кассира, и одна общего обзора. Именно эта камера захватывала второй сейф.  Но камера  общего обзора в то утро  была «случайно» сбита с угла места и азимута, а потому фиксировала пустое пространство.

Утром инкассаторы получали  деньги и развозили их по точкам. В одну из точек был доставлен мешок с суммой, значительно меньше вложенной накануне. Деньги могли быть похищены еще в хранилище,  во время перевозки и на самой точке. Причастными могли оказаться кассиры «Метафоры», охранники, сопровождавшие груз, и сами инкассаторы.  Не была исключена их подозреваемых  и кассирша, принимавшая  доставленную сумму на точке. Мелкие кражи денег случались и до этого. Они покрывались равномерными вычетами из зарплат всех сотрудников. Но с кражей такого масштаба совладельцы уже не могли смириться.

После ознакомления с фабулой дела и посещением фирмы мы набрали  список людей, подлежащих проверке, человек из восьми - десяти. Водитель, 2 кассира в хранилище, 2 инкассатора, 2 охранника,  охранник в хранилище и Сергеев – младший, бывший в тот день за главного.

Коль каждая проверка стоит денег, то руководители фирмы попытались их сэкономить. И назначили на опрос одного из инкассаторов, самого, по их мнению, подозреваемого. Дескать, нам и так понятно, вы уже проверьте его посерьезней.  На наши доводы, что проверять надо всех подозреваемых, руководители возражали, что лишних средств в фирме нет. Ну, кто на чем экономит. На вопрос, а что будем делать, если подозрения хозяев не подтвердятся, они ответил, мол, тогда и будем думать. И мы допустили первую ошибку; согласились проверить одного человека. Тем самым обрели себя на работу с неконечным множеством подозреваемых.

Определение конечного числа опрашиваемых по одному эпизоду лиц должно согласовываться до проведения первого опросов . Это хорошее правило поможет полиграфологу избежать многих трений с заказчиком. Этот позволяет, если не выявить участников преступления, то хотя бы значительно сузить круг подозреваемых. Заказчик не должен произвольно назначать подозреваемых первой и второй очереди.

Проверка первого подозреваемого  позволила снять подозрения в его причастности  к краже. Тогда партнеры  «Метафоры»  выделили средства еще на одну проверку  и назначили следующего подозреваемого. На наш взгляд без всякой системы.   И опять они отказались от полномасштабной проверки. Так в течение нескольких дней мы выдергивали по одному подозреваемому,  "оправдывали" его и брались за следующего. Разумеется, что люди в организации обсуждали наши действия,  задаваемые вопросы и особенности поведения  своих товарищей  по несчастью. Все это не помогало проведению проверок. Приглашалось все большее число людей, и конца края этому не было видно. Мы постепенно все больше врастали в дело, во внутренние взаимоотношения в фирме. Ох, сколько мы могли бы дать им наших отечественных советов. Да и почерпнули тоже не мало. Но все это не имело отношения к расследованию.

Отцы-основатели, чтобы зря не пропадали деньги фирмы,  просили заодно спросить еще некоторые вещи у каждого  сотрудника. Плохо, когда  заказчик дает вопросы вдогонку. Эти вопросы затрудняют получение результат по главной теме.

Дошел черед и до Сергеева –младшего.  Наш вывод был, что именно с него подозрения в причастности к краже денег из вализы снять нельзя. Еще немного, и  мы исчерпали многократно выросший список кандидатов на проверку. Сложилась ситуация, когда младший партнер Антонов был вполне удовлетворен результатами; что и требовалось доказать. Сергеев-старший же был готов продолжать проверку до последнего сотрудника.

Отчеты  были представлены руководителям. Мы сузили круг подозреваемых до одного человека. Своей работой мы не были  довольны. Проверки сотрудников оказались зависимыми, приглашения бессистемными, авось попадем. И, самое главное, результат не устраивал  заказчика.

Сергеев-старший пришел в офис нашего агентства с супругой. Их позиция сводилась к следующему: наш сын не мог сделать такого, можно ли проверить его еще раз,  готовы еще раз заплатить. Родители были растеряны и подавлены. Их просьба была очень вежливой и острожной. Разрушалась не только фирма «Метафора», но и взаимоотношения в семье.

При повторной проверке по одному и тому же эпизоду всегда возникает коллизия, что делать с результатами предыдущей. Их  не отменить. Ситуация не безвыходная. Заказчик может обратиться к другому специалисту, не оповещая его о результатах предыдущего опроса. И принять наиболее устраивающий его отчет. Далее по ситуации. С другой стороны, полиграфолог не может  проводить проверки до тех пор, пока заказчик не согласится с ее результатами. Зачем тогда вообще проводить опрос? Заказчик должен быть готов к любому исходу проверки, даже не устраивающему его лично. Некорректность своего предыдущего обследования любой полиграфолог признает неохотно.

Сергеевым мы отказали в повторной проверке, оставив  семью опечаленной. Чудовище-автор, подписавший отчет-приговор Сергееву-младшему, потерял надежду познакомиться с младшей дочерью Сергеевых, звездой местного телеканала. В целом же мы поняли, что наше агентство было использовано не только для установления истины, но и для сведения счетов между совладельцами.

В заключении обобщим некоторые правила хорошей полиграфической практики. Полиграфолог берется провести опросы:

1. быстро;
2. качественно;
3. с наименьшими затратами ресурсов.

Но даже опытный специалист гарантирует соблюдение только двух условий из приведенных трех. Если опрос будет проведен быстро и качественно, то это потребует ресурсов. Если кто-то захочет сэкономить ресурсы и сделать быстро, придется ему смириться с тем,  что опрос не будет качественным. И т.д. Варианты возможны.

Автор намеренно остановился на одном из подготовительных этапов работы полиграфолога, недостаточно освещенном в специальной литературе, исключаемом из преподавания. Но важность этого этапа в проведении опросов будет возрастать по мере роста числа специалистов и проводимых ими проверок в интересах различных заинтересованных лиц и организаций. Этот этап  позволяет найти общий язык с заказчиком, прейти к отношениям сотрудничества.  Из изложенного материала можно вывести некоторые правила хорошей полиграфической практики, необходимые для освоения специалистам:

1. Полиграфолог должен работать в интересах заказчика, а не   создавать ему дополнительных проблем;
2. Перед проведением проверки необходимо оформить Заказ;
3. В заказе должны быть определены конечное число вопросов и конечное число лиц,  привлекаемых к опросам по одному эпизоду;
4. Вопросы в Заказе должны быть сформулированы в интерпретации полиграфолога;
5. Не отягощать Заказ вопросами по другим эпизодам.
6. При подготовке Заказа предусмотреть, какими методиками он будет выполнен.

Все эти рекомендации не входят в стандарты проведения опросов, они, скорее, относятся к неписаным правилам. Но без их соблюдения невозможно формирование общей полиграфической культуры.